Том 8. Стихотворения. Рассказы - Страница 19

И странно всё во мне переменилось,
И знаю я, что я уже не тот.

И строй природы дивно перестроен,
И стал иным весь образ бытия.
И где же мирный я? Я – только воин.
Всегда передо мною смерть моя.

Ползёт ко мне за каждою горою,
И стережёт меня за каждым пнём,
И каждый раз я утренней зарёю
Встречаюся как бы с последним днём.

Всё то, что было прежде непонятно,
Здесь понял я, склонившийся к ружью,
И потому, сражённый многократно,
Теперь врага бестрепетно убью.

И никогда тоскующая совесть
Не будет мне когтями сердце рвать,
Хотя бы дел моих отважных повесть
Мне правнукам пришлося рассказать.

На подвиг

Какой я был бессильный!
Никому я не мог помочь.
На меня тоской могильной
Веяла лютая ночь.

Я вышел в ратное поле,
Сражаюсь за святую Русь.
Вся жизнь моя в Божьей воле,
И я ничего не страшусь.

В ратном поле не боится
Тело моё трудных дней,
И у сердца не гнездится,
Не томит его тихий змей.

Что мне Господь ни судит,
Умру ли, домой ли вернусь,
Сердце моё биться будет
Любовью к тебе, моя Русь.

Вильгельм Второй

Он долго угрожал, безумно смел,
Бренча мечом, он вызвал бурю мщенья.
Вокруг своей страны сковать сумел
Вильгельм кольцо холодного презренья.

На землю падает кровавый дождь,
И многих рек от крови темны воды.
Жестокость и разбой! Безумный вождь!
На что же он ведёт свои народы?

В неправедно им начатой войне
Ему мечтается какая слава?
Что обещает он своей стране?
Какая цель? Париж или Варшава?

Для прусских юнкеров земля славян,
И для германских фабрикантов рынки?
Нет, близок час, – и он, от крови пьян,
Своей империи свершит поминки.

Дух Берлина

Ты ли, пасмурный Берлин,
Хочешь, злобствуя неутомимо,
Притязать на блеск Афин
И на славу царственного Рима?

О мещанская страна!
Всё, что совершается тобою, –
Труд, наука, мир, война,
Уж давно осуждено судьбою.

Принуждённость долгих дней,
Плен души и скучные обряды,
Равнодушный блеск огней
На задвижках и замках ограды, –

Божий гнев отяготел
На твоих неправедных границах.
Сила – только сила тел.
Правда – лишь в украшенных гробницах.

То, что было блеск ума,
Облеклося тусклою рутиной,
И Германия сама
Стала колоссальною машиной.

Фридрихштрассе

Здесь не надо мечтать, ни к чему размышлять
О тихом часе.
Ни одна из богинь не сойдёт погулять
На Фридрихштрассе.

И на что бы могла простереть свою власть
Мечта в Берлине?
Нет, я даже готов и природу проклясть,
Идя in's Grüne.

Побеждайте

Побеждайте Сатану!
Сатана безумства хочет,
И порочит он войну,
И бессилие пророчит.

Правда, радость и любовь
Не погибнут в лютом бое.
Мы даём войне иное,
Проливая нашу кровь.

Что Господь нам заповедал?
В ад сходил и сам Господь,
И земле и казни предал
Он божественную плоть.

Кровь, и подвиг, и страданье,
И дерзанье до конца,
И тернового венца
Опьянённое лобзанье.

Бельгиец

Я – мирный гражданин страны родной,
Торгую в Конго я слоновой костью,
Но дерзостно нарушен мой покой
Тевтонскою воинственною злостью.

Кирпичный дом, построенный отцом,
Угрозами мрачат аэропланы,
А на дорогах пыль стоит столбом,
И нагло мчатся прусские уланы.

Заклятье смерти снова разлито
На веси и поля родного края,
Но в чём же виноват я? сделал что?
И в чём повинна сторона родная?

Я не хочу войны, но воевать
С презрителем границ я крепко буду,
Хотя б его тьмочисленная рать
Несла смятение и смерть повсюду.

Бестрепетно я встречу дни тревог,
Воинственных отцов я вспомню песни.
Благослови мой труд, великий Бог!
Ты, доблесть прадедов моих, воскресни!

Утешение Бельгии

Есть в наивных предвещаньях правда мудрая порой.
То, чему поверит сердце, совершит народ-герой.

Вот Сивилла развернула книгу тёмную судеб,
И прочла одну страницу в книге той гадалка Тэб.

«Прежде чем весна откроет ложе влажное долин,
Будет нашими войсками взят заносчивый Берлин,

И, награбленной добычей поживиться не успев,
Злой народ, который грабит, испытает Божий гнев».

О герой, народ бельгийский! Испытаний час настал.
Вся земля взята врагами, и Антверпен крепкий пал,

И спешат к союзным ратям утомлённые полки.
Кто измерит, сколько в душах славных рыцарей тоски!

А в Берлине ликованье, песни, смех, колокола,
И толпа опять победой и пьяна, и весела.

Но я знаю, не трепещет дух Альберта короля.
Он свободными увидит скоро милые поля.

Уж плетёт ему победа вечный лавровый венец.
Он торжественно вернётся в свой разграбленный дворец.