Том 8. Стихотворения. Рассказы - Страница 45

Он унес ее за облака.
День и ночь измучены бедою,
По свету шатается тоска.

30 января 1922

«Чародейный плат на плечи…»

Чародейный плат на плечи
Надевая, говорила:
– Ах, мои ли это речи?
Ах, моя ли это сила?
Посылает людям слово
Матерь Господа живого. –

Чародейный посох в руки
Принимая, говорила:
– Ах, не я снимаю муки,
Не во мне живая сила.
Перед нами у порога
Тайно станет Матерь Бога. –

Чародейный круг чертила,
Озиралась и шептала:
– Ах, моя ли это сила?
Я ль заклятия слагала?
Призовет святые лики
Матерь Господа Владыки.

24 декабря 1897

«В стране сурового изгнанья…»

В стране сурового изгнанья,
На склоне тягостного дня,
Святая сила заклинанья
Замкнула в тайный круг меня.

Кому молюся, я не знаю,
Но знаю, что услышит Тот,
Кого молитвой призываю,
Кому печаль моя цветет.

Его мимолетящей тени,
Что исчезает, смерть поправ,
Молюся я, склонив колени
На росной ласковости трав.

И заклинанья не обманут,
Но будет то же все, что есть,
Опять страдания предстанут,
Все муки надо перенесть.

Что Тот вкусил, кто жало Змея
Навеки вырвал, надо мне,
Жестокой мукой пламенея,
Вкусить в последней тишине.

7 июля 1887

«Бога милого, крылатого…»

Бога милого, крылатого
Осторожнее зови.
Бойся пламени заклятого
Сожигающей любви.

А сойдет путем негаданным,
В разгораньи ль ясных зорь,
Или в томном дыме ладанном,–
Покоряйся и не спорь.

Прячет лик свой под личинами,
Надевает шелк на бронь,
И крылами лебедиными
Кроет острых крыл огонь.

Не дивися, не выведывай,
Из каких пришел он стран,
И не всматривайся в бредовый,
Обольстительный туман.

Горе Эльзам, чутко внемлющим
Про таинственный Грааль, –
В лодке с лебедем недремлющим
Лоэнгрин умчится вдаль,

Вещей тайны не разгадывай,
Не срывай его личин.
Силой Боговой иль адовой,
Все равно, он – властелин.

Пронесет тебя над бездною.
Проведет сквозь топь болот,
Цепь стальную, дверь железную
Алой розой рассечет.

Упадет с ноги сандалия,
Скажет змею: – Не ужаль! –
Из цианистого калия
Сладкий сделает миндаль.

Если скажет: – Все я сделаю! –
Но проси лишь об одном:
Зевс, представши пред Семелою,
Опалил ее огнем.

Беспокровною Дианою
Любовался Актеон,
Но, оленем став, нежданною
Гибелью был поражен.

Пред законами суровыми
Никуда не убежим.
Бог приходит под покровами,
Лик его непостижим.

6 мая 1921

«Выди в поле полночное…»

Выди в поле полночное,
Там ты стань на урочное,
На заклятое место,
Где с тоской распрощалася,
На осине качалася
Молодая невеста.

Призови погубителя,
Призови обольстителя,
И приветствуй прокуду,
И спроси у проклятого,
Небылого, незнатого,
Быть добру или худу.

Опылит тебя топотом,
Оглушит тебя шепотом,
И покатится с поля,
Слово довеку свяжется,
Без покрова покажется
Посуленная доля.

27 августа 1897

«Назвать, вот этот цвет лиловый…»

Назвать, вот этот цвет лиловый,
А этот голубой.
Смотри: король и туз бубновый
Легли перед тобой.

Приснился тихий сумрак храма
И дымный фимиам.
Выходит пиковая дама,
Гроза всех милых дам.

И все же погадать нам сладко
В мерцании лампад.
Легла червонная десятка
Преградой для отрад.

Именованья и гаданья –
Суровой Мойре дань.
Прими покорно все страданья,
И скорбью душу рань.

Скажи: вот этот цвет – лиловый,
А этот – голубой.
Истает мир, возникнет новый,
И в нем Она с тобой.

3 июля 1920

«Так же внятен мне, как прежде…»

Так же внятен мне, как прежде,
Тихий звук ее часов,
Стук тоскующего сердца
В темном шорохе годов.

Не к земной зовут надежде
Хоры тайных голосов,
Но ясна для одноверца
Вера в правду вещих снов.

И в изорванной одежде
Он к причастию готов,
И узка, но блещет дверца
Однолюбу в край богов.

13 января 1922

«Пришла ночная сваха…»

Пришла ночная сваха,
Невесту привела.
На ней одна рубаха,
Лицом она бела,

Да так, что слишком даже,
В щеках кровинки нет.
– Что про невесту скажешь?
Смотри, и дай ответ.

– Да что же думать много!
Пришла, так хороша,
Не стой же у порога,
Садись, моя душа.

В глазах угроза блещет,
Рождающая страх,
И острая трепещет
Коса в ее руках.

14 февраля 1905

«В камине пылания много…»

В камине пылания много,
И зыбко, как в зыбке миров.
Душа нерожденного бога
Восстала из вязких оков,

Разрушила ткани волокон,
Грозится завистливой мгле,
И русый колышется локон,
Чтоб свившись поникнуть в золе,–